Реконструкция что это история

«Популяризируя военную историю, реконструкторы популяризируют архаичное почитание войны и силы»

Антон Свешников о реконструкторском движении в России

После трагедии, случившейся с подругой историка и реконструктора Олега Соколова Анастасией Ещенко, в России вырос конъюнктурный интерес к реконструкторской субкультуре. Большинству из нас она знакома благодаря участию реконструкторских клубов в мероприятиях, где имитируются сражения исторических эпох. Откуда взялось это движение, почему оно поддерживается государством, зачем в него идут женщины и в какую сумму обходятся энтузиастам кольчуга и доспехи, «Реальному времени» рассказал историк Антон Свешников.

«Реконструкторы постоянно подчеркивают свое принципиальное отличие от ролевиков»

— Что собой представляют реконструкторские клубы в России? Как много их и в каких они располагаются городах?

— По приблизительным подсчетам, в каждом крупном городе сейчас можно насчитать около 10 клубов исторической реконструкции. Естественно, чем больше город, тем больше реконструкторских клубов. Есть «большие» клубы, отделения которых существуют в нескольких городах, например, сибирский «Дортмунд» или «Нюрнберг», отделение которого есть в Казани. Их официальный статус весьма вариативен, некоторые оформлены как общественная организация, а некоторые — нет, и принципиально не собираются этого делать. Разнообразна и их тематика, то есть привязка к исторической эпохи, с которой они «работают» — от античности до периода холодной войны. Есть клубы и с более экзотической тематикой.

— И чем занимаются «экзотические» реконструкторские клубы? Это не ролевики-толкинисты?

— Дело в том, что реконструкторы постоянно подчеркивают принципиальное различие между исторической реконструкцией и ролевыми движениями (в том числе толкинистами). По их словам, они сами «реконструируют подлинную историческую эпоху», а ролевики, понятно, нет. Это в идеале. Понятно, что в реальности граница и взаимосвязь между ними гораздо более тонкая, многие реконструкторы вышли из ролевиков, но тем не менее.

Говоря об экзотическом сегменте реконструкции, я имел в виду тех, кто реконструирует не самую распространенную тематику — Японию эпохи сёгуната или индейцев доколумбовой Америки.

— Сколько обычно членов в таком клубе?

— Здесь тоже ситуация очень вариативна. В большинстве случаев реконструкторские клубы имеют постоянный костяк, ядро, инициативную группу. Это примерно 5—10 человек, те, кто связан с реконструкторским движением годами. И кроме ядра, есть подвижная периферия. Новые люди приходят в клуб, через какое-то время по разным причинам из него уходят, на смену им приходят другие. Как правило, приток новых людей наблюдается после какого-нибудь большого фестиваля. Реконструкторские клубы — это очень динамичные сообщества. Постоянно меняется состав клубов, возникают новые, перестают существовать старые.

— Откуда в Россию пришла историческая реконструкция? Как она зарождалась в нашей стране?

— Историческая реконструкция появилась в рамках западной культуры, а затем уже была позаимствована в нашей стране. Считается, что первые (неофициальные) реконструкторские клубы появились в СССР во второй половине 1970-х годов. Важной вехой является 1987 год, когда реконструкторы заявили о себе публично в ходе празднования «юбилея» 175-летия войны 1812 года.

Но это, так сказать, первые ростки, а массовое реконструкторское движение — это уже постсоветское явление. Большинство «авторитетных» (легендарных в рамках движения) клубов возникает на рубеже 1990—2000-х годов. Появляются реконструкторские клубы в Новосибирске, Красноярске, Иркутске, Владивостоке. Ну а 2010-е годы — это время, когда количество клубов достигает своего максимума на настоящий момент. Достаточно заметные сообщества реконструкторов существуют и в Татарстане. Это такие клубы, как «Польско-литовское копье», «Витязь», «Лесные разбойники», Noldor.

Фото Руслана Давлетшина

Большинство «авторитетных» (легендарных в рамках движения) клубов возникает на рубеже 1990—2000-х годов. Появляются реконструкторские клубы в Новосибирске, Красноярске, Иркутске, Владивостоке. Ну а 2010-е годы — это время, когда количество клубов достигает своего максимума

«Скучно быть менеджером без всяких перспектив. А реконструкции дают возможность раскрасить серую жизнь»

— Почему люди приходят в реконструкторское движение?

— Здесь, на мой взгляд, значимым оказывается пересечение нескольких факторов и контекстов.

С одной стороны, грубо говоря, современная глобальная массовая культура формирует у человека интерес к истории. История постоянно присутствует в современной культуре в разнообразных формах. Практически невозможно быть современным человеком и «быть свободным» от истории. Нельзя не знать, кто такой, например, Гитлер. При этом в разнообразных формах репрезентации знания о прошлом это знание маркируется как важное или интересное.

Но с другой стороны, можно говорить, как и говорят многие современные исследователи, о кризисе «классического режима» конструирования образа прошлого, сформировавшегося еще в XIX веке. Он предполагал, что есть профессиональные историки, компетентные эксперты по изучению прошлого — и все остальные, неспециалисты, публика, общество. Историки именно для этого и нужны обществу, они «компетентно», опираясь на конвенциональные нормы научности, изучают прошлое, и результаты своих исследований упаковывают в различные формы нарративов, адресованных широкой аудитории. Которая в рамках данного режима выступает в качестве пассивного потребителя исторического знания.

Так вот, в силу различных причин этот классический режим дает сбой. «Публику» не устраивают классические формы упаковки знания о прошлом и она не согласна выполнять сугубо пассивную роль потребителя. Она сама стремится участвовать в конструировании знания о прошлом. Изучение прошлого демократизируется, и историческая реконструкция служит одной из форм, далеко не единственной, проявления этой тенденции. При этом в рамках исторической реконструкции значимым оказывается стремление, не ограничиваясь словесной формой, образно говоря, «потрогать прошлое своими руками», «понюхать», почувствовать его, включив в контакт с прошлым «телесный опыт».

И надо сказать, что при всей неоднозначности этой тенденции (а здесь есть множество сложных нюансов) современные профессиональные историки готовы идти ей навстречу. Это проявляется и в появлении новых проблемных областей исторических исследований, и в поиске новых форм упаковки исторического знания, и в развитии такой формы работы историков, как «публичная история». Это первый момент.

Второй момент, на мой взгляд, заключается в том, что реконструкторское движение — это форма эскапизма. Оно позволяет человеку, неудовлетворенному своим социальным положение, скучной работой или повседневностью, уйти от нее и тем самым, как ему кажется, реализовать себя. Скучно быть просто обычным менеджером без всяких перспектив. А реконструкции дают возможность эту серую жизнь раскрасить.

И третий момент, тоже очень значимый: массовость реконструкторского движения — это во многом результат влияния интернета и цифровизации в целом. Интернет во много раз повышает и возможность коммуникации, значимую для формирования сообществ, и доступность почти любой информации о прошлом. Если еще в 90-е годы интересующемуся, скажем, средневековьем жителю провинциального российского города сложно было увидеть воочию средневековый доспех, то теперь интернет позволяет ознакомиться и с внешним видом такого доспеха во всех деталях, и с его подробным описанием.

— А зачем приходят в реконструкторское движение женщины?

— Причины ровно те же — «интерес к истории» и эскапизм. В реконструкторском движении женщин намного меньше, чем мужчин, и чаще всего им приходится играть традиционные роли женщин в традиционном обществе — шить и носить одежду, изображая на рыцарских турнирах прекрасных дам, готовить и накрывать на стол. Хотя женщины, не всегда удовлетворенные таким положением дел, стараются как-то по-другому выразить себя в реконструкции. Есть сугубо женские клубы реконструкции, а в ИСБ (исторический средневековый бой, — прим. ред.) есть женские боевые номинации — облаченные в доспехи девушки лупят друг друга мечом. Не очень аутентично, зато интересно.

Фото Ильи Репина

В реконструкторском движении женщин намного меньше, чем мужчин, и чаще всего им приходится играть традиционные роли женщин в традиционном обществе — шить и носить одежду, изображая на рыцарских турнирах прекрасных дам, готовить и накрывать на стол. Хотя женщины, не всегда удовлетворенные таким положением дел, стараются как-то по-другому выразить себя в реконструкции

«Кольчугу или другой несложный доспех в провинции можно купить за 10 тысяч рублей»

— Существует ли какой-то традиционный мировой съезд реконструкторских клубов вроде Олимпийских игр в спорте?

— Да, конечно. Реконструкторы активно взаимодействуют друг с другом как на бывшем постсоветском пространстве, так и шире. Но здесь нужно иметь в виду следующий момент: с точки зрения форм и принципов работы с прошлым реконструкторское движение неоднородно, и эта неоднородность накладывает свой отпечаток на формы взаимодействия. Для каждого вида реконструкции «съезд» свой. Так, например, если мы говорим о медиевальных клубах исторической реконструкции (тех, что реконструируют западноевропейское средневековье), то среди них можно выделить два вида деятельности.

Первый — это так называемая «живая история» (living history), в основе которой стремление к воссозданию повседневной жизни и быта людей того или иного исторического периода. Это реконструкция строений, поселений, ремесленной деятельности, одежды, кухни и так далее. Для российских реконструкторов этого направления значимым съездом оказывается, например, крупный фестиваль исторической реконструкции «Времена и эпохи», который проводится в Москве.

Хотя порой, особенно в провинции, проводятся реконструкторские мероприятия, на которых сторонники «живой истории» и ИСБ участвуют сообща и активно взаимодействуют друг с другом.

Фото Илья Репина

Мне неоднократно приходилось слышать мнение, что настоящий реконструктор — это тот, кто сделал свой комплект своими руками. Более того, «принципиальные» реконструкторы говорят о том, что изготовление кольчуги и шитье платья — это и есть самый главный момент, а фестивали и турниры — это уже вторично

— А какова стоимость кольчуги? Ее качество сильно отличается от традиционной?

Но с другой стороны, реконструкторы живут в современном мире, в силу чего аутентичность оказывается в реальности практически недостижимым идеалом. Они вынуждены использовать в большинстве случаев современные нитки, иголки, сплавы стали, работать в кузнице с электрическим освещением и так далее. На фестивалях, конечно, публике показывают «настоящую средневековую кузницу», но в реальности комплект делается не в столь чистых условиях.

Вполне осознавая эту проблему, реконструкторы, таким образом, допускают некий момент условности, стремясь, скажем так, к аутентичности хотя бы внешних форм предмета.

«Наполеоника», пожалуй, самый массовый сегмент движения»

— До каких масштабов разрослись постановочные сцены реконструкторских клубов? Они еще не делают стенобитные орудия, не строят небольшие крепости?

— Вы знаете, дай реконструкторам волю, они бы достаточно далеко ушли в этом направлении. Но в реальности все упирается в ограниченность масштабов места, времени и бюджета. Чтобы построить «настоящий» рыцарский замок или средневековый город нужен не один год. Но, например, деревянные крепости с частоколом и рвами реконструкторы возводят и берут штурмом. Это достаточно распространенная практика. Могут «разыгрывать» масштабные сражения, разворачивающиеся на большой территории со значительным количеством участников. Это характерно, например, для «наполеоники» (реконструкции войны 1812 года), пожалуй, самого массового сегмента движения исторической реконструкции.

В организации пространства отчасти чуть проще приходится тем реконструкторским клубам, которые имеют возможность проводить свои мероприятия в музеях под открытым небом, но здесь, понятно, особо не разгуляешься, приходится контролировать себя и умерять пыл сражений.

— Вообще какое благо для общества несут реконструкторские движения?

— Говоря о смысле своей деятельности, сами реконструкторы апеллируют к тому, что они занимаются изучением истории и популяризацией исторических знаний, способствуя росту интереса к истории. И в какой-то степени с ними можно в этом согласиться. Действительно, в рамках реконструкторского движения формируется и поддерживается интерес к истории, причем в довольно яркой и оригинальной форме. Сотни людей стараются что-то узнать о прошлом, причем не в режиме разового пассивного восприятия информации, а систематически, принимая участие в конструировании определенного варианта образа прошлого. Читают книги, собирают информацию, мастерят «исторические комплекты», готовят и проводят мероприятия без всякого внешнего принуждения. В ходе этой деятельности формируются новые нетрадиционные формы взаимодействия с прошлым и новые смыслы этих взаимодействий. Более того, в ходе совместной «работы с прошлым» люди выстраивают свои коммуникации, формируют круг общения, находят новые формы поведенческих практик и конструирования идентичности и своего социального пространства, которых им недостает в обыденной жизни, делают свою жизнь «насыщенной и интересной».

Дальше, правда, современные российские реконструкторы, обосновывая свою социальную значимость, часто переходят на официальный государственный дискурс и говорят о «формировании патриотизма», «популяризации традиционных ценностей», и это уже не столь очевидные вещи.

Фото Ильи Репина

Говоря о смысле своей деятельности, сами реконструкторы апеллируют к тому, что они занимаются изучением истории и популяризацией исторических знаний, способствуя росту интереса к истории. И в какой-то степени с ними можно в этом согласиться

«Чиновники могут отчитаться, что проведено патриотическое воспитательное мероприятие»

— К этому мы еще вернемся. А за что вообще можно покритиковать реконструкторов?

— Критики реконструкторского движения в публичном пространстве не так много, и она связана в современной России с тремя моментами.

Во-первых, реконструкторов часто критикуют с определенных идеологических позиций за чрезмерную лояльность официальной «исторической политике», в результате чего они порой становятся важным инструментом в проведении этой политики.

Во-вторых, профессиональные историки порой критикуют реконструкторов за нерефлексивный методологический «наивный объективизм». Реконструкторы уверены, что они знают или, по крайней мере, могут узнать, как оно было на самом деле, и на установлении «объективных фактов» строят свою деятельность. С точки зрения современной теории исторического познания познание прошлого имеет более сложный характер.

Хотя, справедливости ради, следует признать, что представители Living history от этой тенденции пытаются дистанцироваться.

Можно, конечно, поднять вопрос и о продуктивности эскапизма, бегства от современности в прошлое как жизненной стратегии (часто говорят, что в реконструкцию приходят те, кто не может реализовать себя в нормальной жизни), но этот вопрос вряд ли поддается однозначной трактовке.

— Вы говорили, что государство поддерживает реконструкторское движение. С какой целью оно это делает?

— Тут тоже есть несколько моментов. Во-первых, поддержка этого движения дает возможность чиновникам поставить галочку в плане отчетности о проделанной работе. На самом деле большую часть подготовки к реконструкторским фестивалям проводят сами реконструкторы, а чиновники могут отчитаться, что проведено важное патриотическое воспитательное мероприятие большого масштаба. В этом плане государственные структуры охотно идут навстречу реконструкторам, выделяя денежные гранты и оказывая другие виды поддержки. Особенно благоволят, естественно, тем реконструкторским мероприятиям, тематика которых укладывается в официальную государственную историческую политику и которые могут быть проведены под грифом «патриотическое воспитание». Скажем, для Сибири это фестивали, реконструирующие события походов Ермака и «воспевающие героизм» покорителей Сибири. Хотя, справедливости ради, следует сказать, что сами реконструкторы воспринимают такое сотрудничество порой весьма цинично.

Фото Максима Платонова

На самом деле большую часть подготовки к реконструкторским фестивалям проводят сами реконструкторы, а чиновники могут отчитаться, что проведено важное патриотическое воспитательное мероприятие большого масштаба. В этом плане государственные структуры охотно идут навстречу реконструкторам, выделяя денежные гранты и оказывая другие виды поддержки

Во-вторых, для власти поддержка реконструкторского движения — это, в какой-то степени, возможность перенаправить общественную инициативу в мирное, т. е. безопасное для самой власти русло. Пусть лучше доспехи куют и мечами машут, чем занимаются чем-то другим.

Справка

Антон Свешников — доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского.

Источник

Историческая реконструкция

История предстает перед нами во многих формах – в стекле и камне, на страницах книг, в сухих цифрах научных исследований, и в живых ландшафтах городов. Мы можем читать историю, видеть – в фасадах зданий и в витражах кафедральных соборов, на витринах музейных экспозиций, на большом экране и в интерфейсе видеоигр. Однако, историческая реконструкция – как движение и как хобби, как профессиональная деятельность и развлечение – утверждает, что мы можем ощутить прошлое и познать его на собственном опыте.

То, чем занимается реконструкция, – воссозданием материальной культуры, воспроизведением событий прошлого – в итоге сводится к калейдоскопу ощущений, личному переживанию собственного эпоса, в котором каждый – герой своей летописи.

Движение реконструкции охватывает сегодня все континенты. Она объединяет разных людей с различными мотивами, но инструмент познания в их руках схож – воссоздание полотна исторического прошлого из нитей научного знания.

Первые попытки реконструкции

Романтика эпохи доблести и отваги, рыцарей без страха и упрека, прекрасных дам, беззаветной верности и героических подвигов – то, как мы знаем Высокое средневековье сегодня, – заслуга ностальгического воображения джентельменов Викторианской Англии. Начавшиеся в XIX веке на архипелаге попытки скрыться в идеальном мире замков, турниров и рыцарской чести распространились на весь континент, а движение Искусств и Ремесел конца XIX века пробудило вкус к ручному труду, притупившийся за век индустриальной революции. Движение прерафаэлитов, давшее идеальной средневековой фантазии визуальное воплощение, завершило трансформацию представления о Средневековье как о золотом веке Европейской культуры и морали. Неудивительно, что первые попытки воссоздать средние века, относятся к правлению королевы Виктории.

Военная реконструкция

Живая история

В музейное дело реконструкция вошла на правах и экспериментального метода изучения технологий прошлого, и визуального представления о прошлом. Изначально метод живой истории представлял собой научный эксперимент – сколько времени и сил уйдет на строительство земляного вала, каков сельскохозяйственный цикл в определенной местности. К второй четверти XX века музеи живой истории начали воплощать наше представление о прошлом. Сегодня такие экспозиции – масштабы которых зачастую охватывают целые поселения и дают возможность не только увидеть как жили наши предки, но и попробовать себя в традиционных ремеслах – неотъемлемый элемент туристических экскурсий.

К концу XX – началу XXI века живая история приобрела новый размах и совершенно иной охват, шагнув из стен музеев и площадок фестивалей на экраны. Реконструкции жизни, экспедиций, сражений прошлого приобрели статус реалити шоу и бюджет исторических сериалов, и охватили аудиторию крупнейших мировых каналов – BBC, Discovery и History Viasat.

Ярмарки эпохи Возрождения

Всемирно известная благодаря песне Blackmore’s Night разновидность фестиваля Renaissance Fair зародилась в США в 1950-е годы и привлекает тысячи людей в мир средних веков. Несмотря на сильную коммерческую составляющую – в отличие от большиства других направлений – ярмарки эпохи Возрождения заняли свое важное место в мировой исторической реконструкции, в том числе благодаря связи с крупнейшим на сегодняшний день реконструкторским сообществом.

Общество креативного анахронизма

Клубы реконструкции и живой истории

Независимо от Общества Креативного Анахронизма, примерно в то же время в Европе начали появляться свои кружки любителей разных эпох. Иногда их интерес был вызван популярной литературой – настоящая волна захлестнула Европу после публикации «Властелина колец», иногда – годовщинами исторических событий и их реконструкцией – такими как воссоздание событий Войны Роз. К сожалению, небольшое число участников, отсуствие централизованного финансирование, и большие требования к временным и финансовым затратам на реконструкцию не способствуют долгой жизни клубов, и в Европе трудно найти клуб, который мог бы похвастаться хотя бы тридцатилетней историей.

Реконструкция в России

Источник

«Можно нарядиться во что угодно и остаться обычным гопником» Как зарождалась и развивалась историческая реконструкция в России

В Москве с 1 по 12 июня проходит фестиваль «Времена и эпохи. Собрание». Как ожидается, на него съедутся до 10 тысяч исторических реконструкторов и других участников. На 12 отдельных площадках они воспроизведут 12 эпох, включая железный век, античность, петровское время, Отечественную войну 1812 года и другие. В последние годы реконструкции исторических баталий становятся все популярнее. Бородинская битва, штурм Берлина, сражения Первой мировой войны — эти масштабные представления привлекают публику. Но кто они, российские реконструкторы? Как зародилось это движение? С какими проблемами сталкивались реконструкторы в СССР, какие у них трудности сейчас? На эти вопросы в интервью «Ленте.ру» ответил кандидат исторических наук Олег Соколов, один из основоположников движения военно-исторической реконструкции в России, объединяющего военно-исторические клубы страны.

«Лента.ру»: Кто и как приходит в историческую реконструкцию?

Соколов: Почему человек становится физиком? Один потому, что без физики жить не может, другой — потому, что его интересуют какие-то конкретные проблемы, третьего интересуют деньги, которые можно тут заработать. Так же и реконструкторами движут разные мотивы.

Я являюсь родоначальником этого движения в нашей стране. Произошло это ровно 40 лет назад, когда 18-летний парень и еще четверо его друзей добыли копии старинных мундиров наполеоновской эпохи и устроили бивак на развалинах старинного замка. Для нас это было возможностью перенестись — по крайней мере, в мыслях, мечтах — почти на 200 лет тому назад.

Думаю, лучшие реконструкторы занимаются этим потому, что им хочется увидеть, почувствовать, как все было раньше. Именно такие люди основали это движение, а дальше все уже пошло само собой. Сейчас многие приходят, например, в уже сложившуюся группу, где все хорошо знают друг друга.

Вот у нас ребята делали полк Нассау на службе наполеоновской Франции. Немцы на службе Наполеону, да еще какое-то Нассау… Кто это, что это такое? Один парень спросил: «А что это вы тут делаете?» Ему объяснили. Он напросился посмотреть и просто приехал на Бородино. Компания оказалась настолько веселой, что он остался.

Есть и увлеченные чисто военной стороной дела, особенно в реконструкции событий ХХ века. Есть и конъюнктурщики. Великая Отечественная война сейчас у нас популярна, и все, что с ней связано, поддерживают власти. Это, конечно, хорошо, но из-за этого в движение попадают люди, которым просто нужно попиариться или заработать какие-то копейки.

В общем, реконструкторы — это люди, которые хотят отправиться на «машине времени» в другую эпоху. Кого-то привлекает рыцарство, кого-то — XVII век, кого-то — наполеоника. И когда это делают хорошо, получается настоящий живой музей, своего рода наглядное пособие по быту того времени.

Участники исторической реконструкции в Военно-историческом музее артиллерии

Фото: Александр Гальперин / РИА Новости

Трудно было заниматься исторической реконструкцией в советские времена? И насколько это было популярно?

Когда я взялся за это в 1976 году, ничего подобного еще не было. И нами сразу заинтересовались компетентные органы. К их чести, впрочем, стоит сказать, что когда они поняли, в чем дело, быстро от нас отстали, препятствий не чинили. Хотя и намекнули, что если слишком афишировать это дело, возможны проблемы.

По тундре, по широкой дороге… Вот такого характера проблемы.

Практически в подполье. Сложился некий закрытый клуб, объединявший несколько десятков человек из разных городов. В 1988 году, во время перестройки, один из моих друзей, капитан десантных войск Анатолий Новиков, сказал: «А давай мы это сделаем уже при поддержке властей?»

То есть началось все именно с наполеоновских войн?

Да. Мы не создавали никакого конкретного полка, просто нашли в старых театральных мастерских костюмы, сделанные в 1912 году на столетие войны 1812 года. Я, тогда еще мальчишка, взял мундир французского генерала, а мои друзья — офицеров разных полков. Как я стал тогда командиром, так и остался. Конечно, теперь мой мундир сделан лучшими современными мастерами, но по типу тот же — дивизионного генерала наполеоновской армии.

На фестивале «Времена и эпохи» в Коломенском

Фото: Кирилл Каллиников / РИА Новости

С какими проблемами сталкиваетесь сейчас?

Они перешли в совершенно иную плоскость. Прежде всего движение разрослось, и власти обращают на него внимание. Возникли обычные человеческие проблемы: борьба за влияние, кто сумеет лучше «подлизнуть» чиновникам, получить денег. Ваш покорный слуга оказался в роли жертвы этого процесса. Через несколько дней я еду в Польшу командовать битвой. Туда меня приглашают, а в России, к сожалению, кое-кто умеет лучше работать локтями и входить во властные кабинеты. Когда речь идет о зарабатывании денег, слова «великодушие» и «благородство» мало значат. Хотя начиналось все с рыцарства, романтики.

Каждый клуб — это свой мир. Есть клубы, занимающиеся Великой Отечественной, там берут гимнастерку и каску и идут куда-нибудь за деньги выступать. Ценность такой реконструкции не просто нулевая, а даже отрицательная со всех точек зрения.

Но есть клубы, где все реконструируется до мельчайших подробностей, вплоть до содержания солдатского ранца. Некоторые даже перегибают палку в этом смысле, учитывая каждую пуговичку и стежок, но при этом за своим поведением на биваке, в том числе за разговорами, не особо следят.

Когда я был главой движения, прежде всего стремился к воссозданию не только внешнего облика (хотя это, конечно, очень важно), но и морального. Если люди занимаются, скажем, гусарами 1812 года, мало напялить на себя гусарские мундиры и пить водку. Надо знать, кто такие гусары, что они делали, какие вели разговоры — согласно времени реконструкции. А не «Э, Петька, че там у тебя, на хрен?!» Если человек сказал такое, то он может нарядиться во что угодно, но останется обычным гопником.

Зрители легко понимают то, что им показывают? Узнают противостоящие стороны, эпоху?

Все зависит от комментатора мероприятия, его организаторов. Было дело — на Бородинском поле стоят две тетки. Одна говорит:

— По-моему, русские, — отвечает вторая.

Раз напали, значит, немцы должны быть! Таких случаев полно. В чем бы ни шли реконструкторы событий 1812 года, для всех они всегда «гусары», а то и «ковбои». Даже говорили: «Вон, Печорины пошли!»

Реконструкторство — это для себя, или реконструкторы ставят перед собой общественные задачи?

Конечно, прежде всего это удовольствие для себя — очутиться в любимой эпохе. В то же время хочется рассказать о ней и показать ее другим. Есть и такие, кто просто старается зарабатывать на этом деньги, и такие, для кого все это лишь забавный туризм. Нет общей объединяющей задачи. Все клубы разные, в том числе и по уровню морального духа, по знаниям.

Скажем, мы очень хорошо узнали, как устроен рыцарский доспех, как его сделать. У меня есть товарищ, которого я привел в реконструкцию. Сейчас он, Клим Жуков, знаменитый реконструктор и историк, выдающийся специалист в области доспехов, в Эрмитаже работал. Реконструкторство помогло ему понять, как все это функционирует.

Реконструкция Бородинского сражения

Фото: Кирилл Каллиников / РИА Новости

А что дало участие в исторической реконструкции вам?

Без нее я никогда не смог бы ощутить то, что ощутил. Когда командуешь большими сражениями (например, я командовал полуторатысячным французским соединением) и проводишь восемь часов в седле во главе войска под пушечную канонаду, сталкиваешься практически с теми же задачами, что и реальный генерал французской армии. Конечно, все это стоит делить на двадцать, поскольку тут люди не погибают по-настоящему. Но атмосфера! Грохот боя, все опьянены сражением, не слышат приказы, солдаты палят, и офицер не может остановить их.

Мои книги о наполеоновских войнах изданы на разных языках. Они написаны во многом благодаря тому, что я почувствовал во время реконструкций. Я реализовал свою мечту побывать в той эпохе.

Видите ли вы какие-нибудь новые возможности для реконструкторов, которые может открыть фестиваль «Времена и эпохи», проходящий в Москве в эти дни?

Я приглашен и буду участвовать в нем. Мне кажется, что он положительно повлияет на движение. То, что его проводят в Москве на таком уровне, — наверно, это и есть реализация тех задач, которые я ставил перед собой много лет назад. Я не вхожу в число организаторов, но надеюсь вновь влиться в процесс создания последующих фестивалей.

Фестиваль «Времена и эпохи» пройдет на 30 площадках по всему городу и завершится 12 июня, в День России, масштабным представлением на Тверской улице.

Источник