Русский лафонтен что это
И.О. Шайтанов, О.В. Афанасьева. Зарубежная литература 10—11 классы. Элективный курс.
Жанр басни. Лафонтен и русские баснописцы
Урок по классицистическому жанру
ЖАНР БАСНИ. ЛАФОНТЕН И РУССКИЕ БАСНОПИСЦЫ
Если заложить в компьютер сведения по всем жанрам, учтенным поэтикой классицизма, а также требования, предъявляемые ею к поэзии, и задать вопрос о том, какой жанр мог бы претендовать на популярность в XVII столетии, то басня оказалась бы в числе наиболее вероятных претендентов на успех.
Басне сопутствует почтенная древность, в рамках античности восходящая к Эзопу в Греции и Федру в Риме. Она наглядно сочетает поучение с развлекательностью.
По поводу античной басни см. главку «Превращения басни» в учебнике.
В школьной программе басня вытеснила ренессансную эмблему как раз в силу своей нравственной наставительности и большего разнообразия. По мере того как возрастал интерес к природе, она потеснила пастораль, поскольку в соответствии с поэтикой классицизма воспринимала природный мир очеловеченным, проникнутым нравственными понятиями и в то же время не чуждым естественной простоты. Можно еще добавить, что в своей речевой свободе басня, соединив повествование с диалогом, предвосхитила успех романа.
В совокупности всех этих достоинств XVII в. не унаследовал басню в готовом виде. Ее предстояло создать заново, что и совершил Жан де Лафонтен (1621—1695). Буало, писавший свое «Поэтическое искусство» до появления в свет лучших басен своего друга Лафонтена, даже не включил ее в свой жанровый перечень.
По своему характеру Лафонтен мало подходил на роль строгого морализатора. Под пером биографов он часто напоминает некоторых героев собственных басен, не слишком трудолюбивых, ценящих радости и наслаждения, но не заботящихся о завтрашнем дне. Да, стрекоза, или, если следовать Лафонтену, а не его переложению И. Крыловым и другими русскими баснописцами, кузнечик, но которому повезло в жизни, ибо вместо сурового муравья поэту встречались люди, готовые за его талант и добрый нрав не отказать ни в крове, ни в вознаграждении.
Первым покровителем Лафонтена стал знаменитый суперинтендант финансов Фуке. Он оценил остроумие еще никому не известного да мало что и написавшего поэта, который, однако, был уже не слишком молод. Лафонтен начал писать поздно. В своем родном городке в Шампани он получил неважное образование, но зато унаследовал от отца должность смотрителя вод и лесов. Замечательное занятие для будущего баснописца! Первая известность пришла к Лафонтену в 1654 г., когда он опубликовал перевод комедии Теренция «Евнух», и тогда же был представлен Фуке. Следующие шесть лет Лафонтен провел при нем в качестве пансионера, обязанного поставлять некоторое количество стихов, развлекающих и прославляющих патрона. Из написанного в это время выделяется поэма о сказочном поместье Фуке — «Сон в Во» (1658—1661). Все кончилось стремительно — падением суперинтенданта, которому Лафонтен в числе немногих сохранил верность и даже на какое-то время отправился в ссылку за свою элегию «К нимфам в Во» (1662).
Однако судьба была к нему благосклонна, а талант позволял с необычайной легкостью осваивать новые формы. Герцогиня Бульонская (племянница покойного кардинала Мазарини) попросила его написать для нее стихотворные сказки. И первый их том увидел свет в 1665 г., а жанр приобрел популярность. Характерно, что сказки и новеллы предшествуют басням, которым они передадут свою уже обретенную Лафонтеном технику легкого ведения рассказа в стихах. Как явствует из названия первого сборника, Лафонтен не мыслил басенный жанр своим созданием и выступал скорее как переводчик — «Басни Эзопа, переложенные в стихи» (1668, книги I—VI). В полной мере оригинальным творением был второй сборник — в 1678—1679 гг. (книги VII—XI; последняя, XII — 1694).
Эзоп, Лафонтен, Крылов
Многие басенные сюжеты, популярные в России благодаря И. Крылову, представляют собой переводы из первых книг Лафонтена и, таким образом, восходят к Эзопу: «Ворона и Лисица», «Дуб и трость», «Волк и Ягненок».
Эзоповские иносказания Лафонтен нередко снабжал социальным адресом, переводя их из плана морали в план истории. Если в первых книгах он более метит в «сошку мелкую», подобную лягушке, которая захотела сравняться с волом, то впоследствии он все чаще рассуждает о слабостях сильных мира сего («Похороны львицы»). Герой одной из самых известных его поздних басен «Дунайский крестьянин» — варвар, решившийся сказать правду о римской тирании перед Сенатом. Что можно было ожидать? И здесь мы встречаемся с важнейшим показателем мастерства в басне — с остроумной неожиданностью концовки. Сенат не проклял смельчака, а восславил его, чтобы тут же предать забвению смысл его слов:
во Франции, где еще знаменитый критик-романтик Ш. Сент-Бёв в 1829 г. провозгласил его величайшим лирическим поэтом: «Лафонтен вернул лирике ее изначальный характер, придав ей форму живого, хотя и сдержанного излияния; он очистил ее от всего банального и чувственного, причем в этом отношении ему, как и Петрарке, немалую службу сослужил Платон. »[1] Далее следует ссылка на финал прославленной басни «Два голубя» (Les deux pigeons).
Приведем всю последнюю строфу на языке оригинала; она вслед за иносказанием о расставшихся голубях представляет собой не сатирическое нравоучение, а лирический фрагмент на тему «С любимыми не расставайтесь»:
К предпоследней строке у Сент-Бёва дан такой комментарий: «. слово „charme“, употребленное. в переносном и метафизическом смысле, являет собой новый успех французской поэзии», развитый впоследствии романтиками. Говоря о «метафизичности» и платонизме Лафонтена, критик имеет в виду его способность обнаружить глубину простых слов, за внешним «обаянием» позволить ощутить очарование любви и красоты. В русской поэзии такая способность связывается прежде всего с именем Пушкина, высоко ценившего Лафонтена.
Басня «Два голубя» не раз переводилась на русский язык. Точнее всего оригиналу следовал Иван Дмитриев (1760—1837). Его многие современники считали наиболее близким из русских баснописцев Лафонтену и ставили выше И. Крылова. Крылов — поэт иного стиля. Классическим достоинствам стиха он предпочел обновление языка просторечной разговорностью и на этом пути стал великим национальным поэтом. Его совершенно не заинтересовали в финале басни «Два голубя» ни метафизика, ни «меланхолическая нежность», столь хвалимые Сент-Бёвом. Крылов до минимума свел лирическое объяснение, фактически сменив объект любви, ибо упоминание о милой и друге у него лишь повод сказать о родной земле:
Сравнивая Крылова с Лафонтеном, нельзя забывать о том, что они принадлежат не только разным национальным культурам, но и разным художественным эпохам. Одна ценила эстетические приличия и допускала естественность лишь настолько, насколько она удовлетворяла изящному вкусу. Другая эпоха с совершенно иной — романной — степенью свободы привыкла откликаться на голос современной реальности. Первой принадлежат Мольер и Лафонтен, второй — Грибоедов и Крылов. Ошибкой было бы полагать, что все преимущества на той или иной стороне. В каждом случае они свои.
«Лафонтен и Крылов, — скажет Пушкин, — представители духа обоих народов». Они представители разных культур и разных эпох. В искусстве классицизма низкое и грубое может появиться лишь оправданное иронией, назидательностью, в качестве почти фантастической экзотики.
Если встать на позицию классической поэтики, то изменение в басне, произведенное Крыловым, возвращает ее к состоянию низкого жанра, из которого ее вывел Лафонтен. Если полагать приближение к реальности единственной целью искусства, то мы утратим ощущение ценностей, сопутствующих классическому стилю. Мы лишим себя радости пережить его совершенство: строгую взвешенность языка, серьезность мысли, сдержанность эмоции. Страсть должна была держать себя в рамках эмоционального и эстетического приличия, однако рассудочность, холодность Буало считал недостатком в поэзии. Они несвойственны Лафонтену, в стихах которого более чем у кого-либо из поэтов его века (процитируем еще раз Сент-Бёва) «дают себя знать неуловимые томность и мечтательное сладострастие. ».
Лафонтен знал, как выразить мысль и чувство как будто не только от собственного лица, но как бы существующие объективно, независимо от говорящего. Этого требовал хороший вкус. Но тот же вкус требовал, чтобы человек умел оставаться самим собой, не поддаваться поветриям моды и чужим мнениям. Эту мысль Лафонтен и выразил в одной из своих самых прославленных басен, развернутой им в небольшую поэму, — «Мельник, его сын и осел».
Чем объясняется популярность жанра басни в эпоху классицизма?
Лафонтен и Крылов (сравнительный анализ одной из басен).
1 Сент-Бёв Ш. Литературные портреты: Критические очерки. — М., 1970. — С. 91.
Лафонтен
Полезное
Смотреть что такое «Лафонтен» в других словарях:
Лафонтен — Лафонтен, Анри Анри Лафонтен Анри Лафонтен (фр. Henri La Fontaine, 22 апреля 1854(18540422) 14 мая 1943) бельгийский юрист, председатель Международно … Википедия
Лафонтен Ж. — Лафонтен Ж. ЛАФОНТЕН Жан (Jean de La Fontaine, 1621 1695) знаменитый французский поэт баснописец. Принадлежал по происхождению к провинциальной чиновной буржуазии, из рядов к рой вышли почти все великие писатели «века Людовика XIV». Род Л.,… … Литературная энциклопедия
Лафонтен А. — Лафонтен А. ЛАФОНТЕН Август (August Lafontaine, 1758 1831) немецкий писатель сентименталист, родоначальник буржуазного «семейного» романа. Сын художника, из семьи французских эмигрантов. Литературную карьеру начал в 1789, выступая в первое время… … Литературная энциклопедия
лафонтен — Крылова называют русским Лафонтеном; тот и другой первые баснописцы в своей земле; но как поэт, мне кажется, француз стоит выше. Вигель Зап. 2000 46 … Исторический словарь галлицизмов русского языка
Лафонтен Ж. — Запрос «Лафонтен» перенаправляется сюда. Cм. также другие значения. Жан де Лафонтен. Портрет работы Г. Риго. 1690 Жан де Лафонтен (фр. Jean de La Fontaine; 8 июля 1621, Шато Тьерри 13 апреля 1695, Париж) знаменитый французский баснописец.… … Википедия
Лафонтен — (la fontaine) Жан де (1621, Шато Тьерри – 1695, Париж), французский писатель, один из самых знаменитых поэтов 17 в., член Французской академии (с 1684). Ж. де Лафонтен Выходец из провинциальной буржуазной семьи, он некоторое время был… … Литературная энциклопедия
Лафонтен О. — Оскар Лафонтен Оскар Лафонтен (нем. Oskar Lafontaine; род. 16 сентября 1943, Саарлуис) германский политический деятель. Председатель Социал демократической партии Германии с 16 ноября 1995 по 11 марта 1999, председатель Левых с 2007. Мэр… … Википедия
Лафонтен — I Лафонтен (La Fontaine) Жан (8.7.1621, Шато Тьерри, Шампань, ныне департамент Эн, 13.4.1695, Париж), французский поэт. Член Французской академии (с 1684). Выходец из среды чиновничьей буржуазии. Первым литературным выступлением Л. была… … Большая советская энциклопедия
ЛАФОНТЕН — (La Fontaine), Луи Ипполит (4.X.1807 26.II.1864) канад. политич. деятель. Адвокат. В 1830 37 депутат Законодат. собрания франц. Нижней Канады, в к ром был сторонником Папино. После поражения восстания 1837 и бегства Папино Л. стал лидером франко… … Советская историческая энциклопедия
Лафонтен — прізвище * Жіночі прізвища цього типу як в однині, так і в множині не змінюються … Орфографічний словник української мови
Ванюша Лафонтен
Еще будучи лицеистом, Пушкин в своем стихотворении «Городок» без ложного пиетета адресовал баснописцу Лафонтену несколько эпитетов, да еще и назвал его на русский манер, подчеркивая тем самым, очевидно, некую ментальную родственность:
И ты, певец любезный,
Поэзией прелестной
Сердца привлёкший в плен,
Ты здесь, лентяй беспечный,
Мудрец простосердечный,
Ванюша Лафонтен!
«Поэзия прелестная» проявлялась в баснях богатством языка, наблюдательностью, меткостью определений, кроме того, образностью поэтических вступлений, умением точно передавать характеры и чувства – всё это делало творчество Лафонтена особенно притягательным и оригинальным.
Парадокс: морализаторство у юных не в чести (а что за басня без морали!), так что же нравилось лицеистам у Лафонтена? Исследователи отмечают своеобразие его дидактизма: он не стремился обличать пороки, а без лишней сентиментальности описывал характеры и события, отдавая предпочтение тем героям, которые умеют извлечь урок из предлагаемых обстоятельств. Вот две козы в одноименной басне поспорили, кто кому должен уступить дорогу на узком мостике, да не сошлись во мнениях и обе разбились о камни. Концовка звучит поучительно:
Пустая, право, честь
Вперед идти иль выше сесть.
Что до меня, так я, ей-Богу,
Дам всякому скоту дорогу.
Признаться, я ведь трус:
Скотов и женщин злых особенно боюсь.
У Лафонтена таких наблюдений много. Часто его герои имеют совершенно определенный социальный статус, что делает изображаемые характеры еще более реалистичными. Например, упомянутые выше козы – «штаб-лекарша» и «исправница».
Знаменитая басня «Стрекоза и Муравей» в переводе Крылова утратила социальную остроту, свойственную лафонтеновскому оригиналу. У французского баснописца диалог ведут две дамы: Цикада и Муравьиха. Причем Цикада не просит её «прокормить и обогреть», а ходатайствует о займе, гарантируя к определенному сроку не только выплату, но и проценты. Однако скупая Муравьиха одалживать не любит. Эта басня в свое время заслужила осуждение Руссо, который посчитал ее «учащей детей жестокости». Руссо и Ламартин полагали, что басни Лафонтена приучают детей к мысли о неизбежности пороков и безжалостности мира. Василий Андреевич Жуковский, будучи переводчиком Лафонтена, тоже категорично заявлял: «Не ищите в баснях его морали – её нет!». Но всё же мораль у лафонтеновских произведений есть, и похожа она на выводы умудренного жизнью человека, проповедующего невозмутимое отношения к жизни.
Лафонтена в России переводили многие, но самыми популярными стали талантливые интерпретации Ивана Андреевича Крылова. Творческое восхождение этого баснописца началось с перевода двух басен Лафонтена: «Дуб и трость» и «Разборчивая невеста». Именно его перу принадлежат все удачные адаптации лафонтеновских текстов для русских читателей.
Сопоставляя подходы Крылова и Лафонтена к формулировке моральных выводов, С. Аверинцев пишет о нетривиальности французского баснописца и о виртуозности его moralite. Так, из уст Лиса, выманившего сыр у падкого на лесть Ворона, мы слышим поученье: «Сударь мой, знайте, что всякий льстец живет за счет того, кто его слушает. Этот урок, несомненно, стоит сыра». «Лафонтен делал усилия, чтобы вывести мораль из порочного круга банальностей: Крылов не без ехидства тематизирует именно момент банальности, избитости («Уж сколько раз твердили миру, / Что лесть гнусна, вредна. «)»*.
Лафонтен добивается правдоподобия повествования. Об упомянутой выше басне «Стрекоза и Муравей» (в оригинале противопоставлены Цикада и Муравьиха) С. Аверинцев пишет: «Цикада у Лафонтена высказывала деловую и конкретную просьбу о займе, гарантируя выплату долга и процентов. Стрекоза у Крылова просит: «Накорми и обогрей»; что же, она хочет попасть в приживалки, или уж прямо в содержанки? Вопрос обострен присутствием gender: у Лафонтена разговаривают две дамы, бесхозяйственная и хозяйственная, что делает просьбу социально пристойной, а насмешливый отказ менее чудовищным. У Крылова дама приходит к господину, и просьба «накорми и обогрей» звучит прямо-таки рискованно, а отказ монструозен. У Лафонтена животные и не должны быть чересчур животными, потому что иначе нарушилась бы занимающая французский esprit умственная игра с надеванием и сниманием звериных масок и соответственно сокрытием и обнажением человеческих социальных отношений и конвенций»*.
Опираясь на наследие античных авторов, используя их внешние фабулы, Жан де Лафонтен выступил по сути создателем нового жанра и вошел в историю. Басни не только сделали Лафонтена одним из великих национальных поэтов, но и обеспечили ему достойное место в литературе других стран, в российской так уж точно.
Русский лафонтен что это
«Первый баснописец в своей земле»
400 лет со дня рождения французского баснописца Жана де Лафонтена
Жан де Лафонтен родился 8 июля 1621 года в Шато-Тьерри, в буржуазной семье. Отец служил в лесном ведомстве, заведовал королевской охотой.
В 1647 году Лафонтен получил должность от ушедшего на пенсию отца и женился по настоянию своего родителя. Но он стремился в Париж и уехал туда. Оказался при королевском дворе, в центре культурной жизни страны.
Всю дальнейшую жизнь провёл в столице, в окружении друзей и поклонников таланта. Дома бывал раз в несколько лет. Жена, с которой он вёл переписку, знала от него самого о многочисленных любовных похождениях супруга. Были у него в браке и дети, но он ими не интересовался.
В Париже жил в богатых и благородных домах своих женщин и друзей.
Имел большой успех в Париже как поэт. Известное произведение раннего периода – «Адонис». Как талантливый литератор, удостоился крупной пенсии – платы за одно стихотворение в месяц – от министра финансов Фуке.
Лафонтену покровительствовала вся аристократия, а он оставался независимым и изящно остроумным даже тогда, когда приходилось сочинять многочисленные хвалебные стихотворения сановникам.
Позднее министр Фуке попал в опалу, и Лафонтен поддержал своего покровителя. В 1661 году он написал талантливое стихотворение в поддержку опального Фуке, «Сон в Во» («Elégie aux nymphes de Vaux»).
Король Людовик XIV был очень недоволен, но другие вельможи были на стороне Лафонтена.
В 1659-1665 годы был участником кружка «пяти друзей», куда входили Мольер, Л. Буало, Расин и Шапелль. Даже когда кружок распался, и отношения «друзей» испортились, Лафонтен сохранил дружеские отношения со всеми.
Дружил со многими знатными вельможами, его не любил только сам Людовик XIV, считая его легкомысленным и безответственным. Из-за этого во Французскую академию Лафонтен был избран с опозданием, только в 1684 году.
Лафонтен, согласно воспоминаниям современников, был легкомыслен и рассеян, но к своей поэзии он относился серьёзно.
Большую известность Лафонтену принесли «Сказки и рассказы в стихах», первые из них были опубликованы в 1665 году. Вдохновляясь сюжетами античных авторов (Апулей, Петроний) и мастеров эпохи Ренессанса (Бокаччо, Рабле), он создал лёгкие, ироничные, местами язвительные, крайне скабрезные произведения. В дальнейшем «Сказки» выходили в 1666 и 1671 годах. В 1674 году Лафонтен предложил «Новые сказки», которые цензура запретила – «за вольнодумство». Автор находит выход – он печатает свои сказки в Голландии.
К литературным удачам относят маленький роман Лафонтена под названием «Любовь Психеи и Купидона» (1669) – снова на сюжет Апулея.
Всемирную славу Лафонтен получил благодаря своим басням. Он начал их издавать в 1668 году, книги назывались «Басни Эзопа, переложенные в стихи господином Лафонтеном» («Fables d’Esope, mises en vers par M. de La Fontaine») (в начале книг было шесть).
За основу Лафонтен взял сочинения легендарного древнегреческого поэта-баснописца, а также переводы Федра, древнеримского последователя Эзопа и древнегреческого Бабрия, во II веке н. э. занимавшегося переложением сочинений Эзопа.
Задача Лафонтена не сводилась только к рифмовке сюжетов Эзопа, Федра и Бабрия. Он дополнял древние тексты современным содержанием, поднимал острые нравственные проблемы, обличал пороки – лицемерие, лесть, обман, скупость, невежество, наглость.
При этом у него получались не только поучительные, но и увлекательные тексты.
Первые басни Лафонтена были дидактичными, в дальнейшем он, помимо нравоучения, также передаёт настроение и личное чувство.
Лафонтен – не моралист, скорее, он призывает смотреть на жизнь здраво, без сентиментов, ладить с людьми и пользоваться обстоятельствами. Снова и снова подчёркивает, что ловкие и хитрые берут верх над добрыми и простодушными.
Глубокое понимание людей и природы, знание общественных порядков, умение найти трогательное и забавное в нравах.
Животные изображены у Лафонтена живо и с тонким психологизмом. Конечно, под животными подразумеваются люди. Простые жизненные сюжеты и человеческие поступки раскрывают животные и явления природы.
Отдельной художественной ценностью обладают вступления и отступления автора, в целом велико разнообразие и богатство языка и поэтических форм Лафонтена, с опорой на народную мудрость и фольклор.
Всего опубликовано 12 книг басен Лафонтена, при жизни вышло 9 изданий, последнее – в 1694.
В результате Лафонтен создал новый жанр – лирико-философские басни. Благодаря творчеству Лафонтена басня стала по-настоящему поэтическим жанром литературы.
Жан де Лафонтен стал основоположником богатой традиции басенного жанра в мировой литературе. В России его главный продолжатель – Иван Андреевич Крылов (1769-1844). Писали басни (в том числе переводили и адаптировали тексты Лафонтена) М. В. Ломоносов, Г. Р. Державин, Д. Н. Фонвизин, Л. Н. Толстой и другие. XX век представлен С. В. Михалковым (1913-2009), а в XXI веке басни пишет поэт Влад Маленко (р. в 1971), которому Михалков передал «своеобразный «басенный пас»».
Российский дипломат, литератор и мемуарист Ф. Ф. Вигель (1786-1856) писал: «Крылова называют русским Лафонтеном; тот и другой первые баснописцы в своей земле». («Из «записок»», об И. А. Крылове).
Басни Жана де Лафонтена:
ПЕТУХ, КОТ и МЫШОНОК
О дети, дети! Как опасны ваши лета!
Мышонок, не видавший света,
Попал было в беду, и вот как он об ней
Рассказывал в семье своей:
«Оставя нашу нору,
И перебравшися чрез гору,
Границу наших стран, пустился я бежать,
Как молодой Мышонок,
Который хочет показать,
Что он уж не ребенок.
Вдруг с размаху на двух животных набежал.
Какие звери, сам не знал.
Один так смирен, добр, так плавно выступал,
Так миловиден был собою!
Другой – нахал, крикун, теперь лишь будто с бою;
Весь в перьях; у него косматый крюком хвост;
Над самым лбом дрожит нарост
Какой-то огненного цвета,
И будто две руки, служащи для полета;
Он ими так махал,
И так ужасно горло драл,
Что я, таки не трус, а подавай бог ноги –
Скорее от него с дороги.
Как больно! Без него я верно бы в другом
Нашел наставника и друга!
В глазах его была написана услуга;
Как тихо шевелил пушистым он хвостом!
С каким усердием бросал ко мне он взоры,
Смиренны, кроткие, но полные огня!
Шерсть гладкая на нем, почти как у меня.
Головка пестрая, и вдоль спины узоры;
А уши, как у нас, и я по ним сужу,
Что у него должна быть симпатия с нами,
Высокородными Мышами».
– А я тебе на то скажу, –
Мышонка мать остановила –
Что этот доброхот,
Которого тебя наружность так прельстила,
Смиренник этот. Кот!
Под видом кротости, он враг наш, злой губитель;
Другой же был Петух, миролюбивый житель.
Не только от него не видим мы вреда
Иль огорченья,
Но сам он пищей нам бывает иногда.
Вперед по виду ты не делай заключенья.
(перевод И. И. Дмитриева)
ВОДОПАД И РЕКА
С ужасным шумом низвергался
Ручей кристальною стеной
С горы высокой и крутой,
О камни с пеной раздроблялся,
Кипел, крутил песок, ревел,
И в берегах стрелой летел;
Ни птица, ниже зверь, к нему не приближались,
И ноги смертного в него не опускались.
Нашелся, наконец,
Один отважный молодец,
Который на коне через него пустился:
Он от разбойников бежал,
И смелым от боязни стал.
До бедр конь только замочился,
И вынес на берег противный седока.
Разбойники за ним. Он лошадь погоняет;
Скакал, скакал, и видит, что река
Ему дорогу пресекает.
Река была не широка;
Притом весьма тиха, как зеркало гладка:
И так он смело въехал в воду.
Но что ж? В мгновение одно
Пошел с конем на дно,
И на съедение немых достался роду.
Иной угрюм, суров, сердит,
Шумит, но только не вредит;
Другой так смирен, тих и на речах прекрасен;
Но он-то и опасен.
(перевод А. E. Измайлова)
ВРАЧИ
У смертного одра
Какого-то больного
Весь день и ночь до самого утра
Все плакали, сказать не смея слова.
А доктора между собой
Наперебой
Вели дебаты в час досуга,
Как приступить к лечению недуга?
Припарки и компресс! – настаивал один.
Другой кричал: – Тут нужно сделать ванны!
И знает только Бог один,
К чему бы мог прийти их разговор пространный,
Когда бы не больной:
Смирясь пред грозною судьбой,
Он бросил мир болезни и печали,
Пока два доктора о «способах» кричали.
Один из них, дорогою домой,
С упреком говорил: – Когда он способ мой
Бы принял, он бы жив остался.
– А я давно уж знал, –
другой сказал, –
Но он одной лишь смерти дожидался!