Утреннее размышление о божием величестве о чем
Михаил Ломоносов — Утреннее Размышление о Божием Величестве: Стих
Уже прекрасное светило
Простерло блеск свой по земли
И Божия дела открыло.
Мой дух, с веселием внемли,
Чудяся ясным толь лучам,
Представь, каков Зиждитель сам!
Когда бы смертным толь высоко
Возможно было возлететь,
Чтоб к солнцу бренно наше око
Могло, приближившись, воззреть,
Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно Океан.
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов,
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.
Сия ужасная громада —
Как искра пред тобой одна,
О коль пресветлая лампада
Тобою, Боже, возжжена
Для наших повседневных дел,
Что ты творить нам повелел!
От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес
И взору нашему открылись,
Исполненны твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
«Велик Зиждитель наш, Господь!»
Светило дневное блистает
Лишь только на поверхность тел,
Но взор твой в бездну проницает,
Не зная никаких предел.
От светлости твоих очей
Лиется радость твари всей.
Творец! Покрытому мне тмою
Простри премудрости лучи
И что угодно пред Тобою
Всегда творити научи
И, на Твою взирая тварь,
Хвалить тебя, бессмертный Царь.
Анализ стихотворения «Утреннее Размышление о Божием Величестве» Ломоносова
Признанным мастером классицизма в отечественной литературе является Михаил Васильевич Ломоносов.
Стихотворение написано, предположительно, в 1743 году. Его автору в это пору 32 года, он женат, не только получил разностороннее образование, но и уже успел применить его на деле, составляя, к примеру, каталог предметов для Кунсткамеры. Более того, его определили на должность при Академии наук. Похоже, данное произведение создано в период нахождения его под арестом за предерзкие конфликты с немецким профессорским составом Академии. По жанру – ода, по размеру – ямб с перекрестной и смежной рифмовкой, 7 строф. Рифмы и закрытые, и открытые. Лирический герой – сам автор, восторженный мыслитель и пытливый исследователь. Созерцая рассвет, поэт представляет, сколь велик Господь, его создавший. Далее он рисует впечатляющую, до сих пор фантастическую, картину «горящего вечно Океана» в пределах Солнца. В структуре произведения чувствуется замысел представить ряд неоспоримых доказательств величия Бога – уже с позиций человека, занимающегося наукой. Он обращается не к гипотетическому читателю, а собственному духу.
Анафора: там. Завершается стихотворением прямым обращением: Творец! Герой признает свое невежество, духовную слепоту, соглашается, что человеческое знание ограничено и полно заблуждениями, просит просветить его ум «лучами премудрости», готов следовать воле Бога, славить бессмертного Царя, взирая на Его творения. Интонация торжественная, есть несколько восклицаний. Лексика возвышенная. Эпитеты: прекрасное светило, огненны валы, ужасная громада, мрачной ночи, вихри пламенны, горящи дожди, пресветлая лампада. Вообще, образ света – центральный в этом произведении. Сравнения: громада как искра, камни, как вода. Зиждитель: Создатель. Замысел Бога, создавшего Солнца, поражает героя. Теперь «взору нашему открылись» все чудеса этого мира. Инверсия: свободились бугры, лиется радость, открылся Океан (этот образ дан с прописной буквы, чтобы усилить грандиозность Солнца). Метафора: смертным возможно возлететь. Бренно око: смертные глаза. Лампада – перифраз Солнца. Как художник, герой рисует картины величия Бога. Следует отметить, что догадки ученого поэта о происходящих на Солнце процессах со временем подтвердились.
«Утреннее размышление о Божием Величестве» — пример оды М. Ломоносова, наполненной религиозным содержанием.
Утреннее размышление о божием величестве о чем
В «Утреннем размышлении о Божием величестве» (см. его полный текст и статью о теме произведения) поэт-ученый Ломоносов приветствует восходящее солнце с его живительными лучами и задается вопросом: а почему оно светит? Что происходит на солнце? И тотчас же отвечает себе, уверенный, что непосредственные наблюдения смогут доказать его правоту:
Когда бы смертным толь высоко
Возможно было возлететь,
Чтоб к солнцу бренно наше око
Могло приближившись воззреть,
Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно океан.
Воображение уносит Ломоносова к самому светилу мира. Какой простор для его кисти, любящей сильные эффекты! –
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов,
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.
В этой оде Ломоносов выдвигает революционную для его эпохи идею о наличии на солнечной поверхности постоянно происходящих процессов изменения состояния вещества – и с точки зрения современной науки природа фотосферы Солнца во многом представляется такой, какой описывает ее в своих стихах Ломоносов.
Ломоносов. Утреннее размышление о Божием величестве. Краткое содержание и анализ. Слушать аудиокнигу
Но опять из этого хаоса, огня и грохота бешеных стихий поэт выходит с восклицанием: «велик Зиждитель наш Господь!» – неотступная мысль, свойственная всем его духовным одам.
Две гениальные научные гипотезы он изложил в двух небольших стихотворениях, из которых первое («Вечернее размышление. ») напечатал впервые в тексте «Риторики» как иллюстрацию к тезису: «Вместо причины можно положить распространение какой-нибудь идеи, которая имеет принадлежность к терминам, составляющим посылку», а второе опубликовал в томе собрания своих сочинений 1751 года.
Другие статьи о произведениях и биографии М. В. Ломоносова – см. ниже, в блоке «Ещё по теме…»
Утреннее размышление о Божием величестве. Анализ.
Утреннее размышление о Божием величестве
Уже прекрасное светило
Простерло блеск свой по земли,
И Божия дела открыло:
Мой дух, с веселием внемли;
Чудяся ясным толь лучам,
Представь, каков Зиждитель сам!
Когда бы смертным толь высоко
Возможно было возлететь,
Чтоб к солнцу бренно наше око
Могло, приближившись, воззреть,
Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно Океан.
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов;
Там вихри пламенны крутятся
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.
Сия ужасная громада
Как искра пред Тобой одна.
О коль пресветлая лампада,
Тобою, Боже, возжжена
Для наших повседневных дел,
Что Ты творить нам повелел!
От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес,
И взору нашему открылись
Исполненны Твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
Велик Зиждитель наш Господь!
Светило дневное блистает
Лишь только на поверхность тел;
Но взор Твой в бездну проницает,
Не зная никаких предел.
От светлости Твоих очей
Лиется радость твари всей.
Творец! покрытому мне тмою
Простри премудрости лучи
И что угодно пред Тобою
Всегда творити научи
И, на Твою взирая тварь,
Хвалить Тебя, бессмертный Царь.
Анализ «Утреннее размышление о Божием величестве», «Вечернее размышление о Божием величестве, при случае великого северного сияния»
В XVIII веке духовными одами назывались стихотворные переложения псалмов — лирических текстов молитвенного характера, составляющих одну из книг Библии — Псалтирь. Для русского читателя XVIII в. Псалтирь была особенной книгой: любой грамотный человек знал Псалтирь наизусть, потому что по текстам этой книги учили читать. Поэтому переложения псалмов (стихотворный русский перевод старославянских текстов) как лирический жанр были весьма популярны.
В творчестве выдающегося ученого, мыслителя, поэта М.В. Ломоносова жанр духовной оды получает распространение не только в своей традиционной форме, но и как особый жанр научно-философской лирики. В этих произведениях он выражает веру в науку и человеческий разум, восхищается природой как Божественным творением.
Хотя духовная тематика не была самой распространенной в литературном творчестве Ломоносова, однако целый ряд его поэтических произведений посвящен именно этим вопросам. К жанру духовной оды в творчестве Ломоносова принято относить следующие произведения: «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния», «Утреннее размышление о Божием величестве», а также стихотворные переложения из текстов Священного Писания (фрагменты из книги Иова; переложения псалмов 3,14, 26, 34, 70, 116, 143, 145).
Все духовные оды Ломоносова написаны в промежутке между 1743 и 1751 гг. Ученый-энциклопедист в эти годы интенсивно занимается научными изысканиями. Это время, когда Ломоносов стремится всеми силами способствовать развитию отечественной науки, утверждая свои научные взгляды в Петербургской Академии Наук, где большинство ученых и административных постов тогда занимали ученые из европейских стран, главным образом немцы. Его духовные оды стали философской декларацией писателя-ученого, отстаивающего свой взгляд на устройство мироздания, значение науки и определяющего сферу ее приложения в условиях своего отечества.
Для духовных од Ломоносова характерен широчайший диапазон проблем. Писатель задается разнообразными нравственно-философскими вопросами, размышляет о роли и месте человека и науки в мироздании, о совершенстве природы как Божественного творения. При этом Ломоносов отличается от православных писателей прошлого тем, что он не чуждается «свободного философствования». Будучи глубоко верующим человеком, он отвергает «стеснение сферы науки религией». «Неверно рассуждает математик, — замечает М.В. Ломоносов, — если хочет циркулем измерить Божью волю, но неправ и богослов, если он думает, что на Псалтири можно научиться астрономии и химии».
Известна ломоносовская формула: «Испытание натуры трудно, однако приятно, полезно, свято»1. Святость научного знания в понимании Ломоносова обозначала необходимость всецело посвятить себя науке. Универсализм его дарования проявлялся в нерасчленимости для него науки и литературы, религии и науки.
Две рассматриваемые оригинальные оды Ломоносова не имеют библейского источника, как остальные, они навеяны научными занятиями поэта астрономией и физикой. «Утреннее размышление о Божием величестве» и «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния» представляют собой опыты создания научной картины мира поэтическими средствами. В «Вечернем размышлении…» поэт-ученый выдвигает научную гипотезу об электрической природе северного сияния. В «Утреннем размышлении…» рисуется научно достоверная, как ее себе представляли в XVIII в., картина солнечной поверхности:
Тогда б со всех открылся стран
Горящий вечно Океан.
Там огненны валы стремятся
И не находят берегов;
Там вихри пламенны крутятся,
Борющись множество веков;
Там камни, как вода, кипят,
Горящи там дожди шумят.
В этих одах появляется образ человека-исследователя, он подобен титану-первооткрывателю, который вопрошает Творца:
Творец, покрытому мне тьмою
Простри премудрости лучи,
И, что угодно пред Тобою,
Всегда творити научи.
Лирический герой этих стихотворений стремится проникнуть в тайны мироздания, познать законы природы:
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!
При этом он говорит о смятении человека перед непознаваемостью законов мироздания:
Открылась бездна, звезд полна,
Звездам числа нет, бездне дна.
Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
Вера в человеческий разум, стремление познать «тайны множества миров» сочетаются в этих духовных одах с преклонением перед безграничной созидательной силой Творца, неизмеримое величие которого являет себя в устройстве мира, картинах грандиозной природы, ее могуществе и силе. Это приводит поэта в благоговейный восторг, подобный духовному состоянию автора библейских псалмов, и облекается в насыщенную мощными образами поэтическую картину:
От мрачной ночи свободились
Поля, бугры, моря и лес,
И взору нашему открылись,
Исполнены твоих чудес.
Там всякая взывает плоть:
«Велик Зиждитель наш Господь!»
В духовных одах Ломоносова выразились не только его важнейшие идеи, но и нашла отражение творческая индивидуальность писателя. Ломоносов во всю мощь своего энциклопедического научного мышления создает грандиозные космические картины, в описании которых сливаются лирические эмоции человеческого восторга перед стройностью божественного творения, а также ощущение неисповедимого божественного Промысла и непознаваемости глубинных связей, конечных причин, лежащих в основе мироздания.
Поэт выражает в этих духовных одах чувство потерянности и религиозный энтузиазм человека, охватывающие его ум при созерцании величественных картин природы. У человека, выросшего среди сурово-величественной природы. Севера и ставшего ее исследователем и певцом, картина первозданной природы вызывает особое отношение:
Сия ужасная громада
Как искра пред Тобой одна!
О, коль пресветлая лампада
Тобою, Боже, возжена,
Для наших повседневных дел,
Что Ты творить нам повелел!
(«Утреннее размышление о Божием величестве»)
Именно этот эмоциональный диссонанс — с одной стороны, восторг, вызванный ощущением божественной гармонии и взаимосвязи всех элементов мироздания, с другой — смятение перед непознаваемостью мира — порождает в духовных одах Ломоносова сложную двойную интонацию. Они являются гимном и элегией одновременно.
Духовные оды Ломоносова по праву признаются наиболее совершенными в художественном отношении поэтическими произведениями писателя. Медная крепость их стиля удивительно гармонирует с грандиозностью рисуемых образов. В дальнейшем не раз русская литература вновь и вновь обращалась к духовным проблемам, создавая высочайшие художественные творения, которые принесли ей мировую славу. В конце XVIII века дело Ломоносова продолжил Державин, а затем в поэзии XIX века натурфилософская поэзия Тютчева наследует традиции ломоносовских духовных од, особенно в создании картин ночного пейзажа.
Конечно, классицизм с его строгим делением на стили и жанры безвозвратно ушел в прошлое, оды, столь популярные среди писателей этого литературного направления, сменились другими стихотворными жанрами. Но сам накал духовного искания, выраженный в возвышенных художественных образах, связанных с библейской первоосновой, не мог исчерпать себя. В русской литературе он отразился в той ее пророческой ветви, которая дала нам незабываемых «Пророков» Пушкина и Лермонтова, навсегда связавших воедино в русской литературе имя Поэта с высокой миссией Пророка.
Поэт и тайны Вселенной в стихотворениях «Утреннее размышление о Божием величестве» и «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния» М.В. Ломоносова.
Торжественная ода была не единственным жанром в поэзии Ломоносова. В своих одах Ломоносов не только прославляет победы русских над врагами» («Ода на взятие Хотина») или отмечает различные торжественные даты. Он писал и оды, посвященные религиозным и научным темам. Таковы, например, его два «Размышления»: «Утреннее размышление о божием величестве» (вторая половина 1740 годов) и «Вечернее размышление о божием величестве при случае великого северного сияния» (1743). Стоит отметить, также, что среди научных трудов Ломоносова были и исследования по астрономии. Одно из них называлось «Явление Венеры на Солнце» (1761).
Стихотворения с научной тематикой Ломоносов посвятил явлениям природы, прежде всего космической теме. Будучи философом-деистом, Ломоносов видел в природе проявление творческой мощи божества, но в своих стихах он раскрывает не богословскую, а научную сторону этого вопроса: не постижение бога через природу, а изучение самой природы, созданной богом.
В них он, как никто и после него, вплоть до наших дней, сумел дать сочетание науки и поэзии в едином целом. В образной, поэтической форме Ломоносов даёт в «Утреннем размышлении» научное описание физического строения солнца, а в «Вечернем размышлении» — свою теорию происхождения северного сияния.
В «Вечернем размышлении» у Ломоносова есть несколько предположений о северном сиянии: это преломление солнечных лучей, или «тучных гор верхи горят», или это связано со штилем на море и волны бьют в эфир, и т.д. В заключении он фактически говорит о бессилии современной науки в ответах на некоторые вопросы. В природе, где всё, казалось бы, идёт единожды и навечно установленным порядком, случаются порой дивные вещи, смущающие ум своей непостижимостью.
В каждом из «Размышлений» повторяется одна и та же композиция. Сначала изображаются явления, знакомые человеку по его ежедневным впечатлениям. Затем поэт-ученый приподнимает завесу над невидимой, скрытой областью Вселенной, вводящей читателя в новые, неизвестные ему миры. Так, в первой строфе «Утреннего размышления» изображается восход солнца, наступление утра, пробуждение всей природы. Затем Ломоносов начинает говорить о физическом строении Солнца. Рисуется картина, доступная только вдохновенному взору ученого, способного умозрительно представить то, чего не может увидеть «бренное» человеческое «око», — раскаленную, бушующую поверхность солнца. Сложные явления, происходящие на поверхности Солнца, Ломоносов раскрывает с помощью обычных, сугубо зримых «земных» образов.
Поэт представляет строение этой планеты как «горящий вечно Океан», где «камни, как вода кипят, горящи там дожди шумят». Мысли о величии солнца приводят поэта к осознанию величия Творца: «Светило дневное блистает лишь только на поверхность тел; но взор твой бездну проницает, не зная никаких предел». В финале Ломоносов сравнивает светило с просвещением, и просит Творца помогать ученому познавать вселенную, чтобы прославлять его творение: «Творец! покрытому мне тьмою / Простри премудрости лучи / И что угодно пред тобою / Всегда творити научи».
В этих двух Размышлениях поэт выходит к главным вопросам, которые пытался разрешить всю жизнь. Что представляет собой Вселенная? Познаваема ли она человеческим разумом? Какое место занимает в ней человек?
Открылась бездна звезд полна,
Звездам числа нет, бездне дна.
Песчинка как в морских волнах,
Так я в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!
Хотя в заглавие стихотворения вынесено «Божие величество», на равных с мотивом великого Творца выступает мотив животворящих сил материи, «природного естества»: Уста премудрых нам гласят:
«Там разных множество светов,
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков;
Для общей славы божества
Там равна сила естества».
Форма стихотворений экспрессивна. Построение фраз, синтаксические конструкции провоцируют взволнованный тон повествования. В «Вечернем разымышлении» обилие вопросов рождает напряженную эмоциональную атмосферу поиска разгадок удивительнейших тайн природы:
Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Финальная строфа «Вечерних размышлений» демонстрирует позицию истинного исследователя-ученого: главное в науке – поставить новый вопрос. А затем уже искать на него ответы и сомневаться. Так сомневается дерзкий мыслитель Ломоносов в безграничном «величестве» самого небесного Творца (с этим осторожнее, он сомневается, конечно, но в утреннем размышлении он его прославляет, прим. Бен.), так подталкивает он научную мысль к новому, более современному, пониманию законов мироздания:
Сомнений полон ваш ответ
О том, что о´крест ближних мест.
Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звезд?
Несведом тварей вам конец?
Скажите ж, коль велик Творец?
Таким образом, в этих произведениях Ломоносов соединяет науку и искусство. Затем он сделает это в известной в притче «Случились вместе два астронома в пиру» (1761). Его восхищение и полет мысли вызывают не только необычные являения (северное сияние), но и вполне обыденные (восход), что присуще настоящему ученому. Как ученый он задается вопросами о причинах этих явлений, а как поэт восхищается величием и непознанностью вселенной, рассуждает о своем месте в ней и прославляет Господа за столь грандиозное творение.
20. Научные доказательства пользы стекла в «Письме о пользе Стекла» М.В. Ломоносова.
В этом произведении научные интересы исследователя природы сочетаются с опытом деятельного практика, пропагандой научного мировоззрения.
Найти цитаты о научных доказательствах!
М.В. Ломоносов – сатирик.
Ломоносов вел борьбу с официальной церковью и иностранной профессурой, которая препятствовала просвещению в стране. Эта борьба нашла отражение в его остросатирических стихотворениях. Как и Кантемир, Ломоносов использовал сатиру как средство борьбы за просвещение. Но если пафос творчества Кантемира заключался в стремлении силой отрицательного примера способствовать просвещению в стране, то Ломоносов видел свою задачу в воздействии на гражданское сознание соотечественников силой положительного примера, и потому сатира занимала в его жизни весьма скромное место. В печати при жизни Ломоносова сатиры не появились.
Это стихотворение всполошило Синод, и он послал Елизавете донос на Ломоносова. Синод требовал сожжения гимна и присылки Ломоносова в Синод для «жестокой казни». К счастью, донос этот оказался без последствий.
Вокруг «гимна бороде» разгорелась ожесточенная литературная борьба. В 1757 церковники направили против Ломоносова ряд писем с приложением стихотворной пародии «гимн голове», в которой Ломоносов подвергался ругательствам. Письма эти были подписаны вымышленным именем Зубницкого.
Противником, скрывавшимся под именем Зубницкого, Ломоносов ошибочно считал Тредиаковского. Это было вызвано тем, что Ломоносов знал о доносах в Синод, котрые писал на Сумарокова Тредиаковский. Ломоносов ответил Зубницкому эпиграммой, начинавшейся словами: «Безбожник и ханжа, подметных писем враль!»
Ломоносову приходилось вести борьбу с церковниками и по поводу системы Коперника. Отстаивая систему Коперника в научных трудах, Ломоносов прибегает к поэтическим средствам, написав басню-эпиграмму «случилось вместе два астронома в пиру». Спор двух астрономов разрешает повар, призывающий к здравому смыслу: нет такого простака, который вертел бы очаг кругом жаркого.
22. М.В. Ломоносов о журналистике и журналистах (статья «О должности журналистов»).
Особое место в истории журналистики принадлежит полемической статье Ломоносова «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии». Непосредственным поводом для написания статьи стала необходимость ответить немецкому рецензенту, подвергнувшему в 1752 году в лейпцигском журнале необоснованной критике разработанную Ломоносовым теорию теплоты («О причине теплоты и стужи»). В 1754 году с критикой теории выступил и «Гамбургский корреспондент».
При Академии наук выходил научный журнал на латинском языке «Комментарии», в котором публиковались научные работы. С выходом в 1750 году «Новых комментариев» публикуемые работы стали получать оценку в заграничных журналах. Иностранные рецензенты, весьма благосклонно относившиеся к этим работам, постоянно критиковали работы Ломоносова, делавшие его первооткрывателем в ряде областей науки. Преднамеренность их оценок была очевидна.
Ломоносов взялся отвечать заграничным оппонентам, в утверждениях которых он увидел беспринципность и недобросовестность, пагубную для выявления научных истин.
Статья была написана по латыни, а через год опубликована на французском языке в амстердамском журнале. Статья была напечатана без подписи по желанию автора. Ломоносов не ограничивается полемикой только по научным вопросам, он поднимает ряд принципиальных проблем, касающихся прав и обязанностей журналистов вообще. «Сила и воля — вот что от них требуется», и этих качеств у европейских журналистов он не находит.
В заключение статьи Ломоносов излагает свои знаменитые семь правил, которые нужно как следует «затвердить как лейпцигскому журналисту, так и всем подобным ему».
Правила для журналистов:
1. Журналист должен взвесить свои силы, способен ли он схватить все существенное в сочинениях, принадлежащим иногда людям гениальным
2. Чтобы быть в состоянии произвести приговор искренний и справедливый, надобно освободить ум от всякого предрассудка, от всякого предубеждения.
3. Журналист должен уметь аргументировать свои возражения, должен неоднократно взвесить то, что намерен сказать для того, чтобы быть в состоянии оправдать свои слова, если в том встретиться надобность.
4. Журналист не должен торопиться порицать гипотезы. Они позволительны в предметах философских, и это даже единственный путь, которым величайшие люди умели открыть истины самые важные.
5. Всего бесчестнее для журналиста красть у кого-либо из своих собратьев высказанные мысли и суждения, и присваивать их себе.
6. Одни сомнения и вопросы не дают журналисту права осуждать сочинение и он не олжен считать, что непонятное и необъяснимое для него таково же и для автора.
7. Журналист никогда не должен иметь слишком высокого мнения о своем превосходстве, о своем авторитете и о достоинстве своих суждений.